Что такое NFT, что они делают в играх и почему Valve против

Среди всех примечательных событий 2021 года одним из самых громких можно смело назвать внезапный всплеск популярности криптотехнологий. Речь, конечно, об NFT-токенах, которые в одночасье стали предметом пылких дискуссий. Казалось бы, ещё недавно об этом термине знал лишь узкий круг IT-специалистов, а сейчас что ни день, то свежая новость об очередной корпорации, заинтересовавшейся финансовыми перспективами токенов.

Издатели и разработчики игр тоже не остались в стороне. Президент Square Enix назвал интеграцию блокчейна одной из приоритетных задач компании на 2022 год — той же позиции придерживаются руководители Take Two и Electronic Arts (последний слегка пожалел о своих словах). Konami выпустила юбилейную коллекцию токенов, посвящённую серии Castlevania. Microsoft внедрила NFT в Minecraft (и отметила запуск Windows 11 памятным токеном), а GSC Game World попыталась внедрить их в S.T.A.L.K.E.R. 2: Heart of Chernobyl — но поспешно отказалась от затеи. Даже Team17 запрыгнула на поезд, анонсировав и также отменив коллекцию NFT по мотивам Worms.

В то же время Valve без лишних церемоний запретила разработчикам публиковать в Steam продукты, допускающие обмен криптовалютой и NFT. А глава Epic Games Тим Суини, напротив, радушно пригласил авторов подобных проектов на свою платформу. Почему цифровые токены вызывают настолько противоречивую реакцию? Как они повлияют на игровую индустрию? И что вообще из себя представляют NFT? Без паники: в этом тексте мы объясняем всё по пунктам.


Так что же такое NFT?


Если не слишком вдаваться в технические подробности, NFT (от англ. non-fungible token) — это индивидуальный криптографический токен. Их главное отличие от обычной криптовалюты вроде того же биткоина заключается в невзаимозаменяемости. Грубо говоря, все биткоины функционально идентичны между собой и обладают одинаковой стоимостью. Обменяв одну монету, вы можете получить взамен точно такую же — от перестановки слагаемых сумма не изменится, так как обе монеты взаимозаменяемы.

NFT же работают иначе. В некотором смысле их можно сравнить с уникальными коллекционными карточками. Если единицы одной криптовалюты ничем не отличаются друг от друга, то каждый токен — это крошечная программа, содержащая идентификационный номер, метаданные и набор инструкций (т.н. смарт-контракт). Каждая такая программа написана конкретным пользователем или группой пользователей, а затем опубликована в единой базе данных блокчейна. Благодаря особенностям системы информация о всех существующих в Сети NFT находится в открытом доступе: от даты публикации до полной истории транзакций, включая суммы сделок и адреса цифровых кошельков покупателей/продавцов. Иными словами, опубликованный токен очень сложно подделать. Даже если подсмотреть исходный код контракта и создать его идеальную копию, фейк всё равно можно будет распознать, ведь его историю не получится сфальсифицировать.



Различные стандарты токенов, поддерживающиеся в блокчейне Ethereum. Инфографика portion.io

Эти свойства позволяют NFT выступать в качестве своеобразного сертификата подлинности, который подтверждает аутентичность какого-либо цифрового актива: достаточно лишь прописать их связь внутри смарт-контракта. Токены могут быть привязаны к изображениям, анимации, музыкальным трекам, видеороликам… До тех пор, пока товар существует в цифровом пространстве, ценным активом может стать что угодно. Например, один из первых задокументированных образцов NFT, выпущенный в 2014 году, — это незамысловатая гифка, отдалённо похожая на визуализацию из старых версий Windows Media Player. Семь лет спустя она ушла с молотка за полтора миллиона долларов. Джек Дорси, сооснователь и бывший СЕО Twitter, продал первый пост в собственной соцсети за три миллиона долларов, а певица Grimes заработала $5,8 млн на коллекции футуристических младенцев. Мемы тоже оказались ходовым товаром: художник Крис Торрес продал ремастер оригинальной гифки с Nyan Cat за 590 тыс. долларов, а самая настоящая биржа мемов (в данном случае — редких Пепе) открылась ещё в 2016 году.

Само по себе явление не то чтобы новое. Первые эксперименты в области NFT проходили почти десять лет назад, просто тогда они не привлекли внимания широкой общественности. Начало нынешней золотой лихорадке положила рекордная сделка: художник Майк Винкельманн, известный под псевдонимом Beeple, продал токен одной из своих работ за 69 млн долларов. Цифровой коллаж из пяти тысяч изображений обошёлся покупателю дороже, чем могло бы стоить оригинальное полотно Клода Моне. И даже этот рекорд был побит к концу года.



Статистика рынка за год согласно агрегатору nonfungible.com

Почему NFT так дорого стоят? Зачем вообще люди выкладывают за них огромные суммы?


На самом деле масштабы бедствия ощутимо преувеличены. Цены слегка разнятся в зависимости от площадки и конкретного блокчейна, но в среднем большинство токенов продаётся где-то за пару сотен долларов — это капля в море многомиллионного оборота на предельно перенасыщенном рынке. Просто о такой текучке не пишут в новостях и не рассказывают в роликах на YouTube: на фоне будничной реальности головокружительные продажи — скорее исключение из правила.

Таинственный мир криптоискусства работает примерно по тем же скучным правилам, что и торговля традиционным искусством. Всё решает редкость произведения и его предполагаемая ценность. Как правило, токены выпускаются строго ограниченными тиражами, а потому каждый можно расценивать как своего рода дефицитный товар — опять же, коллекционные карточки служат неплохой физической аналогией. Да, никто не запретит вам взять и банально сохранить чужой файл на жёсткий диск или сделать скриншот, вот только оригинал от этого нисколько не потеряет в стоимости. NFT закрепляет его статус так же, как автограф писателя на обложке книги, мастер-диск музыкального альбома или негатив фотографии. Сколько ни копируй, подлинный экземпляр всё равно будет один.



Если рассуждать с подобной точки зрения, то цифровые токены дают заинтересованным покупателям возможность приобрести нечто поистине эксклюзивное. Для кого-то дорогостоящий NFT может быть статусным символом сродни реальной скульптуре, картине и другим произведениям искусства. Всё же далеко не каждый человек может позволить себе заплатить целое состояние за картинку для профиля в социальной сети. Авантюристы расценивают токены как спекулятивную, но теоретически крайне прибыльную инвестицию: поскольку их стоимость может в любой момент подскочить до небес, всегда есть призрачный шанс поймать неплохую прибыль на перепродаже. Встречаются и те, кто искренне хочет поддержать независимых артистов, ведь механизм выпуска NFT позволяет им монетизировать своё творчество напрямую, не полагаясь на традиционных посредников вроде галерей или музыкальных лейблов.

Наконец, помимо всех прочих категорий людей, на просторах Сети также обитают самые обычные коллекционеры, которых мало волнует финансовая или техническая сторона вопроса. Для них NFT — всё равно что фигурки персонажей из аниме/видеоигр, виниловые пластинки, почтовые марки или другие редкие предметы. Рынок токенов настолько широк и разнообразен, что подбирать любопытные экспонаты для собственной виртуальной коллекции можно бесконечно долго. Скажем, на данный момент одним из самых коммерчески успешных проектов на рынке считается NBA Top Shot: платформа, где пользователи могут собирать повторы лучших моментов баскетбольных матчей лиги — точь-в-точь как карточки. А на противоположном полюсе можно отыскать вещи в духе Dreamloops: коллекции анимированного пиксель-арта, где к каждой гифке приложен тридцатисекундный чиптюн-трек.

Bob Ross' legacy of creating and investing in the art of painting are values that both Funko artists and fans believe in. We’re excited to offer Bob Ross Digital Pop!™ launching 12/21. https://t.co/yMEMrEs32O #FunkoDigitalPop @tokenheadio @Dropppio pic.twitter.com/sqEoA35gtn

— Funko (@OriginalFunko) December 14, 2021
​

С другой стороны, на рынке NFT хватает и очень сомнительных с точки зрения этики предложений. Marvel оживила Twitter-аккаунт Стэна Ли, чтобы втюхать недовольным фанатам комиксов токен, а Funko наживается на добром имени Боба Росса

Если всё так здорово, то почему NFT подвергаются жёсткой критике?


Потенциальные достоинства токенов хорошо звучат лишь на словах. Хотя предприимчивые инвесторы всеми силами продвигают NFT как революцию в сфере цифровой экономики, в действительности она закономерно страдает от ряда серьёзных недостатков. И если некоторые проблемы можно списать на несовершенство молодой и активно развивающейся технологии, то другие вряд ли получится исправить в обозримом будущем.

Многие пользователи не до конца понимают, за что именно они отдают деньги, когда покупают тот или иной NFT. Вопреки расхожему заблуждению, токены не дают своим владельцам никаких исключительных прав или лицензий на оригинальные файлы. Они лишь подтверждают, что человек заплатил за определённый цифровой актив. По сути, после транзакции покупатель получает лишь товарный чек из магазина — а сам товар как стоял на метафорической витрине, так там и останется. Любые юридические нюансы вроде передачи авторских прав на произведение должны быть предварительно согласованы и прописаны в смарт контракте. Впрочем, легитимность интеллектуальной собственности всё равно останется под большим вопросом. Как можно вести разговор об однозначности прав, если токен способен выступать гарантом подлинности только в пределах собственного блокчейна?



Мокси Марлинспайк (один из основателей Signal) провёл эксперимент, иллюстрирующий уязвимость NFT. Он создал токен, но разместил конечный файл на собственном сервере и настроил его таким образом, что пользователи видят разные изображения в зависимости от IP. Зато сам владелец NFT всегда видит эмодзи-какашку

Более того, покупка абсолютно не гарантирует сохранность произведения или даже его наличие, особенно если с момента выпуска прошло долгое время. Сами токены надёжно хранятся в базе данных блокчейна, где их безопасности практически ничто не угрожает, однако привязанные файлы чаще всего находятся вне системы на каком-нибудь выделенном сервере. Держать цифровые ассеты в рамках базы данных было бы слишком дорого, так что среднестатистический NFT просто содержит ссылку на внешний хостинг, где и хранится произведение. Если хостинг выйдет из строя или домен перейдёт в другие руки, заветная ссылка запросто может сломаться — тогда дорогостоящий токен фактически превратится в тыкву, потому что обновить битый адрес, прописанный в смарт-контракте, уже не выйдет. Справедливости ради, активисты и разработчики активно бьются над решением этой проблемы, но пока никто не добился обнадёживающих результатов. Да и вряд ли кто-то добьётся, ведь никакие технические меры предосторожности не застрахуют серверы от физического взлома.

Пока что рынок NFT в принципе нельзя назвать безопасным для потребителя. Причём проблема вовсе не в рискованных инвестициях, требующих определённой доли финансовой подкованности, — проблема в мошенниках, наводнивших малоизученное пространство. Децентрализованная структура блокчейна хорошо защищает данные, но в то же время создаёт шикарные условия для социального инжиниринга и других махинаций, нацеленных непосредственно на пользователей. Скажем, одна из самых широко распространённых (и сравнительно безобидных) схем — это старый добрый вош-трейдинг: спекулянты несколько раз перепродают один и тот же токен между собственными аккаунтами, постепенно повышая цену. Такая манипуляция создаёт ложный ажиотаж вокруг товара, который может привлечь реального покупателя. А ещё на основе токенов нередко создаются финансовые пирамиды, чьи основатели обещают наивным вкладчикам не только прибыль, но и различные дивиденды за счёт будущего бренда. Приглашения на закрытые вечеринки и Discord-серверы, эксклюзивные привилегии — нашумевшая афера с NFT по мотивам сериала «Игра в кальмара» сулила обманутым инвесторам видеоигру. Проект Cryptoland якобы собирает средства на покупку маленького острова в Фиджи… Но питч тропического курорта для криптобро вызывает некоторые опасения.


Анимированный промо-ролик Cryptoland выглядит как самая настоящая сатира, но его создатели настроены предельно серьёзно

Хуже всего то, что мошенники почти всегда скрываются безнаказанными, а жертвы остаются без малейшей компенсации. Открытый доступ к истории транзакций позволяет без особого труда отследить, куда именно пропали краденые токены, но эти данные не помогут опознать преступника: криптокошельки полностью анонимны. Вернуть награбленное законным владельцам тоже не получится, потому что все операции через блокчейн необратимы. Даже платформы по продаже NFT отказываются брать на себя ответственность. Пользовательское соглашение OpenSea (крупнейшей площадки на рынке) чуть ли не прямым текстом говорит, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Поэтому пострадавшим остаётся лишь организовывать сбор пожертвований, чтобы наскрести достаточную сумму и заплатить похитителям выкуп. Всё настолько плохо, что сообщество на полном серьёзе учредило благотворительный фонд специально для таких случаев. Конечно, платформы стараются помогать потерпевшим по мере возможностей: после нескольких скандалов та же OpenSea ввела функцию экстренной блокировки аккаунта. Но сейчас ей явно не хватает ресурсов и рычагов влияния, чтобы хоть немного держать ситуацию под контролем.

Творческим людям, пришедшим на рынок в поисках честного заработка, также приходится несладко. Механизм выпуска токенов идеально приспособлен для плагиата оригинального контента: кто угодно может взять чужую работу и выставить её на продажу как собственную. Крипто-евангелисты любят заявлять, что технология NFT позволяет малоизвестным авторам получать достойное вознаграждение за свой труд, но реальность куда более прозаична. Как и в мире традиционного искусства, многое зависит от чистого везения. Одни художники могут вмиг стать мультимиллионерами, если их произведения привлекут внимание состоятельного покровителя, а другие попросту не найдут аудиторию. Отсутствие посредников не делает лотерею более справедливой: всё, как обычно, упирается в репутацию артиста, грамотный маркетинг и наличие связей в тусовке. Вдобавок голодающие творцы в любом случае ничего не добьются без стартового капитала, потому что блокчейн автоматически взимает комиссионные сборы за любые операции: от публикации токена до выставления лота на продажу. Причём размер комиссии постоянно меняется в зависимости от нагрузки на сеть. В столь волатильных условиях выпуск NFT вполне может принести не прибыль, а существенные убытки.







Почему многие коллекции токенов выглядят так однообразно? Всё просто: массовый выпуск NFT позволяет сэкономить на комиссионных сборах, но рисовать 10 000 оригинальных картинок вручную — сущее безумие. Поэтому художники зачастую готовят набор готовых эскизов, а затем скармливают ассеты генератору случайных чисел

Наконец, нельзя забывать о пагубном влиянии криптовалютной экономики на окружающую среду. Хотя конкретно токены наносят сравнительно малый вред экологии, сфера торговли NFT косвенно создаёт дополнительный интерес к майнингу. А промышленная добыча крипты активно загрязняет планету: две крупнейших на данный момент валюты, Bitcoin и Ethereum, пожирают колоссальные объёмы электричества — примерно столько же, сколько потребляют небольшие государства. Некоторые артисты отказались от применения токенов до тех пор, пока разработчики не найдут способ оптимизировать затраты ресурсов. Другие жертвуют процент от прибыли на исследование возобновляемых источников энергии, чтобы «выйти в ноль» по выбросам углекислого газа в атмосферу. В 2022 году Ethereum собирается перейти на более эффективный алгоритм транзакций, который позволит серьёзно снизить энергопотребление системы, однако случится ли это на самом деле (и сколько времени займёт процесс) — совсем другой вопрос. Вдобавок история с майнингом приводит к дикому дефициту видеокарт, завышению цен и невозможности обновить компьютер за вменяемые деньги.

То есть Valve запретила NFT-игры, потому что не хочет замарать репутацию?


Отчасти, но не совсем. Формально представители Valve никак не прокомментировали это решение — компания просто добавила в пользовательское соглашение Steam новый пункт. И правильно сделала: стратегическое молчание позволяет фирме дистанцироваться от проблематичного дискурса вокруг технологии, при этом не вставая ни на одну из сторон конфликта. Жест солидарности в адрес рядовых геймеров — на самом деле чётко взвешенный политический ход. Пока студия публично не озвучит официальную позицию по вопросу NFT, руководство всегда может пересмотреть курс, если на горизонте замаячит выгодная финансовая возможность. Или все вдруг забыли о провальной попытке продавать бесплатные модификации на Skyrim?



Если верить ежегодному отчёту GDC о состоянии индустрии, в целом разработчики игр не слишком разделяют энтузиазм насчёт NFT

Естественно, любая крупная компания оберегает собственный имидж. Это вдвойне актуально в случае Valve, ведь не так давно последний бастион ПК-гейминга побывал в эпицентре нескольких громких скандалов. Пару лет назад группа недовольных родителей, чьи дети тратили деньги на косметические предметы в Counter-Strike: Global Offensive, подала коллективный иск против студии (и это было только началом проблем). А в прошлом году Wolfire Games обвинила корпорацию в злостном завышении процента прибыли, который Steam берёт со всех продаж на платформе. И хотя оба судебных разбирательства закончились победой Valve, компания явно предпочитает не идти на репутационные риски без весомых на то причин. Опрометчивые высказывания за или против NFT могут негативно окрасить новостную повестку прямо в преддверии релиза Steam Deck, который обещает стать оглушительным успехом.

Другой нюанс заключается в том, что Valve никогда не славилась погоней за горячими трендами. Напротив, студия всегда была одним из главных законодателей мод в игровой индустрии: как показывает история, каждый проект команды неизбежно задаёт тенденции на годы вперёд. Вполне логично, что Valve не стала второпях запрыгивать на поезд… Она опередила этот поезд ещё десять лет назад, когда впервые представила миру торговую площадку Steam. Торговля в рамках мастерской не закрепляет право собственности, но в остальном выполняет примерно те же самые функции без какой-либо помощи криптотехнологий. Пользователи могут обмениваться заработанными внутри игр предметами или продавать их другим игрокам за реальные деньги. Технически Valve запрещает выводить заработанные на площадке средства, но на практике это не так уж и сложно сделать — одно время миниатюрный рынок вообще применяли для отмывания денег. Спекуляция смешными шапками в Team Fortress 2 во многом предвосхитила «революционные» перспективы NFT, так что параллели между рынком токенов и торговой площадкой Steam напрашиваются сами собой.





Valve одной из первых испытала модель, при которой все внутриигровые ассеты подчиняются рыночной логике. Помните, как быстро Artifact потеряла аудиторию?

А почему тогда другие издатели заинтересованы в NFT? Разве они не понимают, во что ввязываются?


Скорее всего, они прекрасно всё понимают. Просто топ-менеджеры гигантских компаний из разряда Take-Two и Electronic Arts вынуждены отчитываться перед инвесторами, а инвесторы очень любят следить за трендами. Будучи частной компанией, Valve может позволить себе отмалчиваться, однако руководители многих других предприятий стараются показывать начальству, что держат руку на пульсе. Так и возникла лавина второсортных токенов по мотивам популярных франшиз: все хотят выглядеть современными и прогрессивными. Даже Konami, без вести застрявшая где-то в недрах бездонного патинко-автомата.

За красивыми рассуждениями о так называемой модели play-to-earn, благодаря которой игроки якобы смогут зарабатывать на перепродаже всяческих ассетов, скрывается очередная разновидность микротранзакций. Это лицемерная попытка издателей подмять под себя вторичный рынок вроде перепродажи аккаунтов в ММО или печально известного аукциона в Diablo III. Причём она совершенно не нуждается ни в блокчейнах, ни в интеграции NFT. Возьмём для примера Ubisoft Quartz — первый эксперимент в формате play-to-earn, запущенный на базе Tom Clancy’s Ghost Recon Breakpoint и блокчейна Tezos. Ubisoft выпустила ограниченный тираж косметических предметов в виде токенов, но закрыла доступ к ним за определёнными достижениями (одно из них — провести в игре не менее 600 часов). Любой игрок, отвечающий требованиям, может получить токен и выставить его на аукцион, а затем перевести прибыль из криптовалюты XTZ в доллары.



Сейчас коллекция токенов Ubisoft невелика, но студия собирается масштабировать эксперимент на другие игры. Полузаброшенная игроками Breakpoint послужила удобным тестовым полигоном, где можно проверить работоспособность модели, не разозлив аудиторию

Все эти операции, включая обязательный комиссионный сбор, можно спокойно проводить без блокчейна и токенизации предметов. Главная фишка технологии заключается именно в её децентрализованной природе, тогда как современные ААА-игры (хоть одиночные, хоть мультиплеерные) максимально централизованы. Даже если вы приобрели токен, серверы, где хранится вся информация, принадлежат разработчикам, которые де-факто обладают полным контролем над цифровым активом. Игроку достаётся лишь иллюзия контроля. Как только авторы прекратят поддержку проекта (а это всегда может произойти), игровые NFT моментально превратятся в точно такую же тыкву, что и обычные NFT. Токены не служат никакой цели, кроме как созданию искусственного дефицита, призванного мотивировать игроков провести как можно больше времени за игрой.

Рано или поздно такой досуг рискует из удовольствия превратиться в работу. Создатели проектов, изначально построенных на основе блокчейна, даже гордятся этим фактом, но мейнстримной игровой индустрии вряд ли грозит антиутопия. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Прежде чем модель play-to-earn войдёт в норму, издателям предстоит проделать немало юридической и ментальной гимнастики. Если даже невинная механика лутбоксов в какой-то мере подпадает под определение азартной игры, то NFT и подавно не скроются от рыночных регуляторов.

В заключение вместо тысячи слов приведём одну цитату, которая наглядно описывает суть явления NFT-игр.



Ят Сиу, председатель совета директоров Animoca Brands:

Если в процессе игры можно заработать нечто ценное, то зачем тратить время на игры, где нельзя ничего заработать?

Читать дальше...